ММФР: Канны здесь не канают

Взгляд на что-либо зависит от того, кто смотрит, от того, что он при этом видит и что хотел бы увидеть. Разные люди видят мир по-разному, посему начну с голых фактов.

Год назад, после 15-го ММФР, я предложил дирекции фестиваля свою посильную помощь в организации радиоконкурса. По моему мнению (а я был в том году председателем жюри), было куда двигаться и к чему стремиться. Согласовали концепцию «Дней радио на ММФР», обсудили кандидатуры жюри и приняли программу. Первый день был креативным и посвящался исключительно мастерству создания радиороликов. Второй — медийный: зал, в котором проходили дни радио, поочередно предоставлялся вещателю, размещателю и ваятелю плюс резюмирующая часть: «разбор полетов» (обсуждение работ вместе с жюри). Казалось бы, чего тут сложного…

Первое лирическое отступление:

Впервые за всю историю ММФР нам удалось привезти на фестиваль профессионала такого уровня. Чтобы было понятно: Тони Херц жюрил первый радиоконкурс на Каннском фестивале, работал в жюри Clio Awards, Golden Drum и других международных фестивалях первого эшелона. У него более 20 «Львов». Во всем мире он считается одним из лучших специалистов в области радиорекламы. Опыт работы: 35 лет радиорекламы в США, Европе и Японии.

Второе лирическое отступление:

Я не могу назвать себя ветераном ММФР. Первые свои работы я подал только году в 1999-м, до этого я как-то фестивалями не интересовался. Я очень хотел победить, волновался, радовался, увидев свои работы в шорт-листе… В жюри ММФР я оказался пару лет спустя. Меня не распирало от гордости, скорее давило ответственностью. Ведь сам факт приглашения в жюри самого главного российского рекламного фестиваля — это уже награда. Хотя гордился, конечно… Затем я бывал в жюри ADCR Awards, питерских «Дней рекламы», томского «Сибирского децибела», новосибирской «Идеи». Словом, что такое российский конкурс радио, я себе более-менее представлял…

Сложности начались до фестиваля:

Вы знаете, как сложно бывает собрать из членов нужную геометрическую фигуру? За две недели до предполагаемого заседания жюри, запланированного на 10 утра, выяснилось, что г-н Херц приземлится только в 15:30. (У маэстро очень плотный график, он умудряется одновременно работать и читать лекции по всему миру.) Дирекция была не в силах перенести заседание жюри вовсе не потому, что сочла эту причину неуважительной, просто график работы ММФР не позволял это сделать, как мы ни старались.

Среда, 8 ноября:

В результате случилось то, чего я больше всего боялся: к моменту, когда Херц прибыл в гостиницу «Международная», все призы большинством голосов были уже определены. Я специально не пишу «присуждены», поскольку считаю нелегитимным подобное жюрение. В результате утреннего заседания было принято решение считать результаты голосования предварительными. Да и странно было бы приглашать на роль председателя жюри такого специалиста лишь затем, чтобы выйти и обнародовать решения, принятые без него: конферансье на церемонии награждения были другие.

Через 15 минут после получения ключа от своего номера г-н Херц встретился с теми членами жюри, которые согласились его дождаться: с Иваном Суворовым, Андреем Кислюком и Петром Слепковым. Это была рабочая встреча, на которой Тони попытался вникнуть в результаты утреннего голосования.

Херц пришел с папкой, в которой были рецензии на каждую представленную работу с комментариями, аккуратно напечатанными другим цветом. Конспект для серьезного обсуждения работ. Зримые результаты работы, занявшей не один день. Оказывается, многие члены жюри на различных фестивалях именно так и готовятся! Утром следующего дня должен был состояться уникальный и, боюсь, единственный в истории ММФР восьмичасовой Workshop Херца. Они попросил провести предварительный саундчек (проверку звука. — Прим. ред.), о чем мы в свою очередь заранее проинформировали дирекцию.

Техники так и не пришли к обещанному времени, потому что их никто не позвал. На наши команды они не отзывались, лишь понимающе кивали головой и помахивали хвостом. «Погонщик» техников выключил все свои мобильные и залег на дно: он, видимо, сильно устал или был занят чем-то более серьезным. Подключить технику мог бы и я, тем более что аппаратуру я знал наизусть: еще вчера она стояла у меня дома. Но я не подумал о том, что не смогу найти обычный пятиметровый удлинитель. Удивительно другое: у ММФР не было ни одного комплекта качественной аппаратуры, на которой можно было бы с минимальными искажениями слушать и оценивать радиоролики, а мощные колонки, стоящие в кафе за сценой, нам так и не разрешили взять.

Четверг, 9 ноября:

Workshop начался в 9.30.

Я рад, что он все-таки случился. Теперь я спокоен за российскую радиорекламу: 40 человек, постоянно находившихся в зале, — вот будущее российского радио. Это не так уж и мало.

Несмотря на то что подобный креативный тренинг стоил оргкомитету не одну тысячу фунтов стерлингов, для гостей и участников фестиваля он был бесплатным. Думаю, народу пришло бы и больше, если бы Workshop начался не в 9 утра. Столь раннее время было выбрано неслучайно: Workshop рассчитан на 9 часов (включая творческие перерывы), эта программа в неизменном виде путешествует по всему миру. Дирекция не разрешила находиться в зале после 18 часов. Соответственно, начало в 9 утра — это уже компромисс.

Пятница, 10 ноября:

Заседание жюри было назначено на 14.30.

«Разбор полетов» (в программе был заявлен за полтора месяца), одно из самых зрелищных мероприятий радиоконкурса, пришлось отменить ввиду того, что ни одного полноценного заседания жюри на тот момент так и не случилось, и обсуждать было просто нечего. Оно бы случилось, если бы дирекция вовремя, как мы и просили, официально оповестила всех членов жюри.

Когда на следующий день, за полчаса до начала церемонии закрытия фестиваля, я знакомил членов жюри г-на Привороцкого и г-жу Малеженкову с г-ом Херцем, я узнал, что информация об этом важном заседании им поступила лишь в пятницу утром. Я почему-то уверен, что некоторые члены жюри так и не были оповещены… Видимо, оповещением тоже должны были заниматься исключительно мы, не полагаясь на обещанную помощь дирекции.

Суббота, 11 ноября:

Последний день позора.

Я очень рад, что г-жа Нарышкина (директор фестиваля. — Прим. ред.) все-таки нашла время встретиться с Тони Херцем (по его инициативе), и целый час мы втроем обсуждали итоги фестиваля и его организацию, вернее, отсутствие и того, и другого. Сразу оговорюсь, что вопросы, связанные с распределением наград радиоконкурса, на этой встрече не обсуждались. Тони Херц слишком дорожит своей репутацией. Поверьте, ему есть чем дорожить.

Тони с присущей ему интеллигентностью поделился своим опытом работы на ММФР и даже сравнил наш фестиваль с Каннами и другими тоже международными фестивалями, в работе жюри которых он участвовал. Нам было очень неудобно объяснять, почему у ММФР нет своего бюджета, почему гораздо менее помпезный фестиваль Клуба арт-директоров ADCR Awards поселил г-на Херца в дорогом номере пятизвездочной гостиницы, а на «российских Каннах» он жил в стандартном номере «Международной», расположенной в соседнем с фестивалем корпусе. К слову сказать, положенные к номеру завтраки были весьма посредственного качества, а от обедов, входящих в сервис-пакет для членов жюри, он вежливо попросил нас его избавить.

Мы так и не сказали Херцу, что ММФР не потратил на него ни копейки. Он бы не поверил, что питание, транспорт, проживание, культурная программа и переводчик оплачивались из кармана организаторов радиоконкурса и спонсоров, за что последним еще раз огромное человеческое спасибо.

Да о чем говорить, если у «наших Канн» за все 16 лет так и не появилось хотя бы одной приличной стереосистемы, на которой бы радиожюри судило работы, равно как и качественной звуковой техники в семинарных аудиториях. Дирекция не понимала, почему нельзя слушать ролики на ноутбуке или колонках ЦМТ, намертво вмонтированных в потолок. Я не сказал Херцу, что колонки и проигрыватель компакт-дисков я привез из дома. А если бы у меня дома случайно не оказалось двух студийных мониторов и профессионального проигрывателя компакт-дисков?

Тони так и не узнал, что в распоряжении дирекции есть отряд студентов-энтузиастов. Студентов из группы поддержки нам великодушно одолжили лишь на время проведения Workshop. Ранее это, видимо, сделать было нельзя. Мне было бы стыдно это говорить.

Не хочу вспоминать церемонию награждения. Людей, которые ломанулись из зала за халявной водкой на вручении Гран-при, я называю быдлом, вне зависимости от того, где и кем они работают. Я готов ответить за эти слова перед каждым, кто встал и ушел.

Выводы:

Я никого не виню, кроме самого себя и Марьяны Богачевой — девушки, которая практически в одиночку организовала все: от переговоров со спонсорами радиоконкурса до поисков профессионального переводчика. Я прекрасно понимаю Елену Нарышкину, у которой помимо конкурса радиорекламы было много других конкурсов и вовсе не было никаких финансовых ресурсов.

Лично меня этот фестиваль научил одному: ММФР до сих пор делается исключительно на энтузиазме. Корректно ли требовать от повара кулинарных шедевров, если он кормит тебя бесплатно, исключительно из альтруистических побуждений? Даже если тебя накормили бесплатным г…, воспитанный человек пожелает всем приятного аппетита, а встав из-за стола, скажет спасибо. Это не цинизм и не английский юмор: это воспитанность.

Спасибо тебе, ММФР!

Я не знаю, что расскажет Тони своим коллегам о нашем фестивале, но, думаю, на ММФР мы видели его первый и последний раз.

Я же, как бы цинично это ни звучало, неплохо заработал на фестивале: я несколько дней почти постоянно общался с одним из признанных лидеров мировой радиорекламы. Пусть и через переводчика, к слову сказать, весьма профессионального, мы друг друга поняли. Это гораздо дороже денег, которых после фестиваля у меня лишь поубавилось.

Я окончательно разочаровался в радиоконкурсе ММФР, и буду разочарован до тех пор, пока не пойму, что этот фестиваль действительно стал международным не на словах, а на деле. Пока же я не замечаю, чтобы ММФР хоть сколько-нибудь значимо влиял на нашу рекламную индустрию.

Я рад, что смог дать возможность всем желающим увидеть и услышать Workshop и тем самым немного приблизиться или хотя бы оценить тот высокий уровень стандартов, который принят в европейской и американской радиорекламе.

Я рад, что при всей сумбурности работы, критерии отбора победителей соответствовали тем, что приняты в Портороже или Каннах. Тем ценнее та немногочисленная бронза и серебро. Я рад, что никто не пользовался суетой и не протаскивал свои работы: каждый член жюри должен был уметь обосновать свой выбор, реплики «а мне вот просто нравиццца!» воспринимались Председателем жюри как непонятная русская шутка.

А еще я понял, что индустрии нужен отдельный национальный фестиваль радио. Специализированный. Профессиональный. Серьезный.

И мы его скоро сделаем! Мы — это я, президент группы компаний АГНИ Иван Суворов и все вы, дорогие коллеги-радиорекламисты. Не все же других критиковать, гораздо конструктивнее все взять и сделать самому. Мы теперь умеем. Главное — чтобы никто не мешал.