Финис Тейлор Барнум

Финис Тейлор Барнум (Phineas Taylor Barnum) — американский предприниматель, общественный деятель, шоумен, организатор рекламы.

В 1800-е годы Барнум был феноменально известным человеком. Так, генерал Улисс Грант (Ulysses Grant, 1822–1885), герой Гражданской войны, дважды избиравшийся президентом США, вернувшись из долгого путешествия, сказал, что его всюду спрашивали, не знаком ли он с мистером Барнумом. Он был дружен с президентом Абрахамом Линкольном (Abraham Lincoln, 1809–1965) и Марком Твеном (Mark Twain, 1835–1910). Он был известным лектором, автором ряда бестселлеров, политиком, шоуменом, инвестором, гением бизнеса. При жизни его называли «королем рекламы», а сейчас признают основателем современного шоу-бизнеса и массовых рекламных кампаний.

Барнуму не было и 20 лет, когда он достиг первого торгового успеха — в продаже лотерейных билетов. В частности, это объяснялось тем, что он ездил по стране и изучал опыт многих менеджеров.

В 1835 году Барнум познакомился с Джойс Хет (Joyce Heth), утверждавшей, что ей около 160 лет и что она была няней Джорджа Вашингтона (George Washington, 1789–1797). По шуточному замечанию Барнума, она выглядела много старше своих лет. Далеко не все верили «легенде» Джойс Хет и Барнума, однако еженедельный доход от этого шоу превышал размер первоначального инвестирования в его организацию. В одной из недавно изданных книг сказано, что после смерти Хет в 1836 году Барнум узнал, что ей было около восьмидесяти лет. «Он, как и публика, был введен в заблуждение» [3].

В 1930-х годах Барнум занимался газетным и шоу-бизнесом. Много раньше других он осознал значение фотографии в рекламе и в 1853 году основал первую в Нью-Йорке иллюстрированную газету; вскоре тираж издания приблизился к полумиллиону. Он выдвигался кандидатом в президенты страны и был мэром одного из городов в Коннектикуте. Специалисты полагают, что он ввел в английский язык больше терминов, чем кто-либо другой из его современников.

Барнуму пришлось сидеть в тюрьме за его публикации о религии, хотя он был глубоко верующим человеком. В 46 лет он потерял все деньги из-за неудачного инвестирования, его дом и деловые здания много раз сгорали дотла, ему пришлось пережить глубокие личные потери. Но он всегда находил в себе силы подниматься и начинать все сначала. Он стал вторым в Америке миллионером.

В 1841 году Барнум купил здание и коллекции Американского музея (American Museum) в Нью-Йорке. Там все было в запустении, но вскоре ожило. Все делалось для того, чтобы поток людей, шедших по Бродвею, направить в здание Музея. Посетителей привлекали не только постоянно обновлявшимися выставками картин и других произведений искусства, не только чучелами редких зверей, не только панорамами и диорамами различных городов. Демонстрировались также люди необычной внешности и с отклонениями от нормальной антропологии: альбиносы, гиганты, супертолстяки, монстры. При жизни Барнума в Музее побывало почти четыре миллиона человек — притом, что все население страны составляло тогда около 40 миллионов.

О том, как Барнум рекламировал свои музейные экспонаты, написано немало. Вот один случай. Как-то Барнум нанял человека, который обвинил Музей в том, что его обманули на 25 центов — стоимость билета. Вместо «бородатой женщины», утверждал он, ему показали переодетого мужчину. Эта история вызвала большой шум в прессе, что и было целью всей кампании. Барнум пригласил свидетелей, которые установили пол «бородатой женщины». Среди них был ее отец, муж и несколько врачей. Итоги экспертизы были опубликованы [3, p. 59].

Записки одного англичанина, посетившего в 1850 году Америку, хорошо передают ауру Музея. Он писал, что имя Барнума было самым сильным магнитом, притягивавшим к Музею. И далее: «Барнум является человеком-символом. Он символизирует предпринимателя и энергию американцев в XIX веке, так же как Вашингтон символизировал сопротивление американцев давлению, оказывавшемуся на них в прошлом веке» [4].

Музей стал не просто местом экспозиции редкостей, но пространством для представлений. Позже и он оказался мал. Барнум организовывал гастроли артистов, передвижные выставки, представления огромного цирка. Приведу некоторые из блестяще задуманных и проведенных им акций; они позволяют увидеть размах его деятельности и говорят о понимании им психологии зрелища, поведении потребителя и роли рекламы.

В конце 1840-х годов Барнум узнал о сверхпопулярной в Европе шведской певице, сопрано Дженни Линд (Jenny Lind, 1820–1887), которую называли «шведским соловьем». Он никогда ее не слышал, но решил организовать ее выступления в Америке. Условия, на которых певица согласилась с предложением Барнума, включали ее гонорар — 150 тысяч долларов за 150 концертов, высокую зарплату дирижеру и сопровождавшему ее итальянскому баритону, а также расходы на дорогу и проживание в гостиницах. В целом Барнуму пришлось собрать и положить в банк страховую сумму около 190 тысяч долларов, по тем временам — колоссальные деньги. Он продал кое-что из недвижимости, недостающее одолжил у друзей. Барнум видел высокий риск этой антрепризы, но шел на него.

В преддверии гастролей он как-то сказал проводнику поезда, что вскоре приезжает Дженни Линд. Тот спросил: «Это танцовщица?» Барнум понял, что газетные статьи не сделали своего дела, и сам разработал концепцию рекламы. Он представил Линд не только как выдающуюся певицу, но и как человека, активно жертвующего деньги на социальные программы. По мнению Барнума, для американцев эта сторона жизни Линд была много важнее ее артистических достижений.

Гастроли начались в сентябре 1850 года, около 40 тысяч человек встречали певицу в порту Нью-Йорка. Страну охватила «линдомания»: танцевали «польку Дженни Линд» и «вальс Дженни Линд», газеты постоянно освещали ее поездку по стране и ее концерты, в честь «шведского соловья» слагались поэмы, иллюстрированные буклеты о ее жизни издавались огромными тиражами. Президент страны, члены его кабинета и многие высокопоставленные чиновники были на ее концертах. Известнейший американский интеллектуал и литератор Ральф Эмерсон (Ralph Waldo Emerson, 1803–1882) писал: «Дженни Линд не надо ехать в Калифорнию. Калифорния приедет к ней» [4, p. 138].

Барнуму не удалось выполнить все задуманное. После 95 концертов Линд разорвала контракт; она выплатила неустойку и продолжила турне с новыми организаторами. Тем не менее, ее гастроли сделали Барнума весьма состоятельным человеком: общая выручка составила 750 тысяч долларов, из которых Барнуму досталось свыше полмиллиона. В среднем каждое представление приносило 750 долларов, по тем временам — беспрецедентные доходы для американской театрально-концертной индустрии.

На протяжении многих лет имя Барнума было в первую очередь синонимом розыгрыша, обмана, но постепенно он завоевывал признание как выдающийся импресарио. В частности, организованная им рекламная кампания Дженни Линд доказала, что реклама способна содержать важную и правдивую информацию, что ей можно доверять [5].

Успехи не обольщали Барнума, но стимулировали его активность. Он умел быть успешным там, где другие предприниматели прогорали; он «отгадывал» законы рекламы и эффективно использовал их. Он писал: «… с самого начала моей карьеры я все планировал и работал на успех… мои схемы работы часто приводили к удивительным результатам. Иногда я и сам не знал, как это у меня получалось» [4, p. 95].

Барнум создал «Самое великое шоу на Земле» — Цирк Барнума и Бейли (Barnum and Bailey Circus). В 1882 году он купил в Англии шеститонного слона по имени Джамбо (Jumbo). До этого слон прожил в лондонском зоопарке свыше 20 лет и являлся лишь местной достопримечательностью. Америку под влиянием проводившейся Барнумом рекламной кампании охватила «джамбомания», за три года цирк и слона посмотрели около 20 миллионов человек. Слово «Jumbo» в рекламном мире и в повседневной речи стало обозначать нечто очень большое, огромное, колоссальное.

Далеко не всем нравились шоу Барнума, но все признавали, что он понимает психологию масс и умеет организовывать рекламу. Барнум отлично чувствовал, чего хочет потребитель, он понимал механизмы влияния прессы на сознание людей и эффективно эти механизмы использовал. В письме, написанном за пять дней до смерти, Барнум отмечал, что почти все свои деньги он заработал, благодаря правильному использованию прессы.

Деятельность Барнума стала мощным импульсом развития американской рекламы. Он открыл ее возможности и доказал существование эффективных приемов организации рекламных кампаний. Тем самым он привлек внимание бизнеса к изучению рекламы — законов ее создания и механизмов ее воздействия на потребителя. Историк американской рекламы Фрэнк Роусом (Frank Rowsome) считает, что важнейшим вкладом Барнума в логику и организацию рекламирования было создание концепции кампаний. До него «реклама была просто серией объявлений, процессом, у которого не было развития. Обостренное чувство динамики подсказывало Барнуму, что это было неправильно, что любое рекламирование должно иметь последовательное развитие, что дуэт рекламы и публики должен идти крещендо» [6].

В фундаментальном исследовании двухсотлетнего развития американской рекламы вклад Барнума в этот процесс сформулирован кратко, но в высшей степени весомо: «Успевавший всюду Бенджамин Франклин и человек по имени Джордж Роуэлл изобрели тот вид рекламы, который существовал в ранние дни Республики… П. Т. Барнум революционизировал ее пионерный образ» [7].

Д. Роуэлл в своей книге о Барнуме, опубликованной в 1870 году, то есть при жизни Барнума, приводит с его слов следующий случай. Однажды Барнум объяснял группе предпринимателей важность рекламирования их бизнеса. Один из присутствовавших сказал, что он пытался рекламировать хороший товар, но безуспешно. Барнум заметил, что всегда бывают исключения, и спросил этого человека, как он рекламировал свой товар. Тот сообщил: «Я три раза помещал рекламу в еженедельнике и заплатил за это полтора доллара». Тогда Барнум ответил: «Сэр! Реклама подобна образованию — если ее мало, это опасно» [8]. Это изречение стало одним из принципов современного маркетинга.

Благодаря своей неуемной энергии и глубокому понимаю природы бизнеса Барнум придал развитию рекламы мощный импульс и обозначил вектор его движения. Все, кто работал после Барнума, действовали уже в ином пространстве: реклама превращалась в нечто повседневное, привычное для бизнеса и потребителей, более того, уже можно было говорить о начале ее становления как социального института.