Невыносимая пошлость совместного бытия. Любовный роман, основанный на реальных рекламных фактах

Пять дней тому назад я имела счастье влюбиться. И теперь из всех рекламных шедевров меня совершенно объяснимым и законным образом интересуют те, в которых раскрывается вечная, как перхоть, тема отношений мужчины и женщины. И следует отметить, разнообразие форм и цветов этих самых рекламно-глянцевых отношений кажется мне вполне разнообразным — простите за тавтологию. Итак, не дерзнуть ли написать любовный роман, используя домашние рекламные заготовки?

Подготовка к встрече с мужчиной мечты. С утра пораньше я должна выбрить ноги приспособлением с многоступенчатыми лезвиями, намазаться благоухающим дезодорантом (который не оставит пятен на моей чудесной блузке), упиться «Актимелем» и растворимым кофе вплоть до полного некроза кишок и оперативно отгладить блузку утюгом с вертикальным отпаривателем. Далее, в соответствии со сценарием, мне следует сбегать по лестнице (или энергично вышагивать по мостовой), сияя глазами (да здравствует «Визин»!), зубами (спасибо отбеливающей пасте) и губами (пара грамм блеска моментально оказывают нужный эффект).

Встреча с мужчиной мечты. Ну а потом, само собой, посреди полного здоровья у меня отвалится каблук или я споткнусь. Или внезапно подниму руки высоко вверх и продемонстрирую миру отсутствие пятен от пота на блузке. Или вскину в сияющую голубую даль глаза, что, несомненно, подчеркнет их красоту и мою возвышенность. И конечно, аккурат в этот момент рядом окажется ОН. И, пораженный изяществом моих щиколоток, совершенством дезодоранта, глубиной взгляда или бог весть чем еще, он падет к моим ногам. Мысленно, конечно. Потому что ключевой сценой будет обмен взглядами. Глаза — зеркало души, этому нас еще в школе научили.

Жизнь с мужчиной мечты. Так мы и начнем любить друг друга со страшной силой. Сначала купим в кредит утюг мечты, потом холодильник, потом — выдающихся ходовых характеристик и непревзойденного комфорта машинку. Потом вспомним, что дважды два — всегда пять (или сколько там?), и возьмем в небезызвестном банке ипотечный кредит на квартирку. И, умирая от восторга и держась за руки, будем смотреть на Москву из окон вновь обретенного жилища. После этого свадьба со всеми ее рекламными атрибутами в виде несмываемой губной помады, шампанского Martini Asti и но-шпы (хорошо хоть, не антислабительного) просто неизбежна. Потом и детки пойдут. И он будет покупать коляски и распашонки, активно эксплуатируя свою MasterCard. Так постепенно мы станем образцово-показательной парой в стиле «Женаты. С детьми».

Разборки с мужчиной мечты. Ну а потом он, конечно, будет мне изменять. И покупать двойной набор парфюмерии в небезызвестном мегакосметиксупермаркете, и начнет называть меня неслыханной доселе «зайкой» или «мышкой» — чтобы ненароком не перепутать. Если же мы столкнемся где-нибудь втроем, «вумен намбер ту» будет названа двоюродной крестницей из села Дубосеково. После этого я, конечно, гордо вскину голову (глаза мои, надо думать, к этому времени будут уже менее волшебными, чем в сцене знакомства) и побегу делать пластическую операцию, которая чудесно изменит мою внешность, или выступлю в передаче доктора Курпатова с требованием вернуть любимого. Ну, а если смелости, денег и шизы не хватит ни на то, ни на другое, я просто прибарахлю кремчик от морщин, шоколадку потолще и журнал Cosmopolitan. Жаль, что рекламу крепкого алкоголя запретили — было бы дешевле и проще, чем пластическая операция, менее губительно для фигуры, чем шоколадка, и более безопасно для мозга, чем Cosmopolitan. Самое обидное — в итоге игра не будет стоить свеч, а любимый Мурзик приползет обратно с невозможной красоты букетиком из трех подмороженных (или подвядших, в зависимости от сезона) розочек.

Старение с мужчиной мечты. Следующий этап начнется лет эдак в 35-45. Я стану приличной и дородной матерью семейства. Заброшу метафизические искания. Прекращу шляться по ночной Москве и оставлять половину зарплаты в отделе фотоальбомов книжного магазина «Букбери». Сменю Bloody Mary на очаковское пиво, арбузный фреш — на нектар «Моя семья»… И посвящу свои будни малоосмыленному шестичасовому отсиживанию в офисе, с паузой на шоколадку «Твикс», прогулками по «Рамстору», IKEA, «Меге» и мучительному выбору лучшего в мире майонеза. Медленно, но верно приближусь к пенсионному возрасту рука об руку с родным потертым мужем, переселюсь на дачу и буду нянчить внуков, заготавливать в промышленных масштабах огурки и помидорки (к этому времени тяга к органическому образу жизни станет гипермодной и повсеместной, так что, пожалуй, я буду даже в тренде).

Сценарий, на мой взгляд, получился не слишком радостный. Но что делать, се ля жизнь.

Я вполне допускаю, что со мной произойдет нечто подобное. В конце концов, я тоже пью «Актимель» и растворимый кофе (лень возиться с любимым кипрским), брею ноги, чищу зубы, покупаю всякую мелочь в IKEA, собираюсь выйти замуж за любимого мужчину и родить ему детей, которым, конечно же, понадобятся и пеленки, и распашонки. Ну а если у любимого мужчины уже есть и утюг, и холодильник, и выдающихся ходовых характеристик машинка, и даже квартирка, не обремененная кредитом, — так это просто повезло и ничего не значит. Равно как и то, что я все же робко надеюсь на то, что семейное счастье не обязательно является поводом для превращения в офисный и домашний планктон, а взрослому умному человеку вполне может хватить силы, мудрости и интереса к самому себе для того, чтобы не изменять. Впрочем, не пробовала, поэтому не знаю. Словом, реклама вновь и вновь доказывает, что является отражением чаяний, надежд, предрассудков и страстей Homo разумно-потребляющего, среднестатистического, нормального, здорового, являющегося основой развития капиталистического общества.

Только почему-то (совершенно непонятно почему) нет во всех этих ослепительно-красивых, трогательно-забавных, нелепо-мерзительных и беспроигрышно-жанровых роликах того, чего мы желаем и боимся. Да и в какой рекламный ролик можно запихать то, что действительно составляет смысл сосредоточенности двух людей друг на друге? Под рекламу какого товара можно подвязать сцену с условным названием «сидели на кухне в три часа ночи, захотели виски, поехали в супермаркет в пижамных брюках и свитерах, произвели фурор, ужасно ржали и три часа обнимались до потери пульса»? Какой бодренький музон можно пустить под картину маслом, на которой изображена я в махровом халате, с сиротским хвостиком, ноутбуком, плюшевым медведем Шлепой и грустью в глазах по поводу того, что некий молодой человек сейчас сидит в Краснодаре, а не заменяет собой плюшевого медведя Шлепу? Какой слоган можно придумать к моему желанию купить подарок его дочке от первого брака, с которой он познакомил меня через три дня после того, как мы сходили на свидание первый раз? (Впрочем, и свидания-то никакого не было: он просто возил меня в травмпункт глухой ночью, после того как я удачно споткнулась и приложилась лбом об асфальт — ну никакой романтики.)

Хотя нет ничего невозможного. Я в пижамных брюках и свитере XXL’ного размера могу олицетворять какую-нибудь модную антигламурную ретросексуальную тенденцию. Под сцену с плюшевым медведем и грустью в глазах можно рекламировать антидепрессанты. А дочка вполне сгодится под социальную рекламу — что-нибудь о детях и крепости семейных уз. Соответствующие инстанции одобрили бы.

Какова же мораль всей этой басни? Глянцевая девушка с глянцевым мальчиком в глянцевой квартире, конечно, способствуют увеличению продаж косметики, парфюмерии, диванов, плазменных панелей и собственно квартир. Симпатичная нейтральная дама в милом домашнем платье является куда более правильным воплощением образа феи домашнего очага, чем ненормальная, которая но ночам переписывает Лорку антонимами, а на ужин фигурно режет моцареллу с томатами. Приятный глазу молодой отец семейства, нежно обнимающий жену после долгого рабочего дня, вовсе не похож на реального топ-менеджера, который приползает домой в состоянии полной душевной опустошенности, и не может не только говорить, но и жевать.

Но всем нам этого хочется — красивого, глянцевого и оторванного от жизни. Грех этим не воспользоваться. У кого-то из производителей и рекламистов это получается лучше, у кого-то хуже. Однако мы любим и хаваем, хаваем и любим…