Пережить Рождество и Новый год. Мизантропически-практичный подход

Как-то одна знакомая сильно меня удивила. Мы сидели в кофейне в каком-то шопинг-центре. Вдруг девушка достала блокнот и начала делать отметки в длинном списке имен. «Это для новогодних подарков, — пояснила она. — Чтобы никого не забыть, заранее составляю список и сразу покупаю». — «Так ведь еще октябрь на дворе?» — «Вот из-за таких, как ты, перед Новым годом в магазинах не протолкнешься!»

Все изложенное выше — правда. Я искренне считаю, что выключенность из предновогодней гонки за всевозможным подарочным хламом решает многие проблемы. Во-первых, не приходится давиться в очередях, медленно и печально перемещаться в толпе восторженно настроенных индивидов по улицам и торговым центрам (выходит серьезная экономия на обуви, которую нещадно топчут собратья по празднику, и нервах — я мизантроп вообще-то, и люди в количестве более пяти вызывают у меня учащенное сердцебиение и усиленное слюноотделение). Во-вторых, не приходится переплачивать — в том числе за упаковочные материалы (каждый, кто хоть раз отдал 540 руб. за кусок блескучей бумажки с бантиком, поймет меня). В-третьих, не приходится второпях и в ажиотаже одаривать действительно дорогих людей рамочками для фото, вазочками и свечечками (думаю, у любого из доживших лет до 25 на антресолях пылится впечатляющая коллекция подобной дряни, если только дрянь не была передарена в последующие годы в рамках операции «Круговорот барахла в природе»).

Поэтому последние пару лет подарки покупаю «сильно заранее». Ситуация под контролем и в этом году. По состоянию на 1 октября 2007 года я была счастливой обладательницей коллекции правильных подарков для близких, а также следующих традиционно востребованных новогодне-подарочных наименований:

• пакеты подарочные радостного красно-белого колера (магазин ИКЕА, 99 руб. за 3 шт., итого 999 руб. за 33 шт.);
• крысы символические, на удивление симпатичные, чтобы раздавать коллегам и всем встречным-поперечным (там же, и тоже недорого);
• игрушки елочные средней уродливости, чтобы дарить коллегам и знакомым (там же, и тоже недорого);
• открытки поздравительные с овечками в шапках и шарфах, стильные и для наших широт нетипичные (безвестный сувенирный магазин славного города Эдинбурга, около £20 за 15 штук);
• бесцветные блески для губ (Chanel, московский дьюти-фри, около $ 30 за штуку, отлично идет на подарки неблизким приятельницам);
• шампанское для девочек («Моэт» — 1 бутылка, «Вдовы Клико» — 2, «Асти Мондоро» — 2; в течение года вывезены в несколько приемов из различных дьюти-фри);
• виски для мальчиков (3 бутылки, в течение года вывезены в несколько приемов из различных дьюти-фри).

Словом, к подарочному «унавоживанию» чужих елочек я практически готова. Остается лишь довязать многометровый бордовый шарфик для подруги Катечки, разложить презенты по пакетикам (часть уже разложена, расставлена по периметру квартиры и придает оной праздничный вид). И украсить обретенные открытки с овечками поздравлениями и пожеланиями (прямо в Эдинбурге я не подписала их только по причине банальной природной жадности — ну как поссоришься с каким-нибудь адресатом, а за открытку деньги уплачены!).

Многие знакомые полагают, что мне надо лечиться. Дескать, я со своим мизантропически-практическим подходом лишаю себя радостного душевного подъема, который настигает каждого индивида, умиленно взирающего на огонечки, мишуру, дедушек Морозов и Снегурочек, а также пускающего пузыри над рекламными роликами, в которых ужасно счастливые люди одаривают друг друга красивыми свертками и сливаются в божественном экстазе около елочки.

Внимательно выслушав знакомых, я по-прежнему остаюсь при своем мнении: широкомасштабные рекламные кампании под эгидой новогодне-рождественских праздников являются прежде всего способом повышения продаж (зачастую наименований никому не нужных и никуда не годных). А лично я участвовать в финансировании торговых точек всея Руси отказываюсь. Но неизменно остаюсь в гордом меньшинстве. Как писал мой друг в своей колонке, «с начала декабря в Москве лучше забыть об автомобиле и ездить на метро. Кажется, все горожане бросают работу и отдаются безудержному шопингу, сметая с полок даже самый безнадежный неликвид. Психологи считают, что причина этого феномена — короткий световой день. Мол, темные вечера вымывают из человеческого организма остатки эндорфина и вызывают «хватательный рефлекс» — купить нечто, притащить домой и радоваться, компенсируя эмоциональное голодание». Видимо, так оно и есть. Плюс, конечно, тлетворное воздействие рекламы.

Приходится признать — большинство зимне-праздничных рекламных кампаний сделаны правильно с точки зрения эксплуатации общечеловеческих ценностей и слабостей. Под елочкой собирается СЕМЬЯ (а семейные ценности у нас нынче в почете). В гости приходят ДРУЗЬЯ (бла-бла-бла, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались), все ждут ЧУДА (кто ж его не ждет?). И все верят в ВОЛШЕБНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ, которые как-то сами по себе вдруг нагрянут (а не вследствие долгих титанических усилий).

Под оные ценности подвязывают рекламу чего угодно: от пива до кошачьего корма, от кофеварок до мобильной связи. Я вот размышляю: как следует понимать засевший в моей голове с давних пор лозунг «Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит… Всегда Coca-Cola»? Следует ли считать Coca-Cola необходимым элементом ландшафтного дизайна праздничного стола? Состоится ли праздник без Coca-Cola? А если это будет Pepsi? А если я не люблю ни то, ни другое? Впрочем, сдается мне, словосочетание Coca-Cola в данном слогане может быть безболезненно заменено на: «Всегда виски с колой», «Всегда пиво с воблой», «Всегда с шопинг-моллом». Был бы праздник, а товар мы найдем. Достаточно ввести в кадр большую красивую ель с одинаковыми красными шариками, красные колпаки с белой оторочкой, граждан, сливающихся в объятиях и поцелуях, фейерверки и конфетти — и вуаля, счастье есть, его не может не быть. Причем не имеет никакого значения, что большая часть рекламных образов — родом с далекого и славного Запада, где повсеместно и елки краше, и шарики круглее, и венки на двери вешают.

У нас в массе своей все как-то проще, посконнее — и елки полиэтиленовые, и шарики разномастные, и венок на лестничную клетку не прибьешь — и нечем, и незачем, и унесут ведь добрые люди. Впрочем, надежда умирает последней. И если в ближайшие «дцать» лет поток нефтедолларов не иссякнет, мы непременно и повсеместно заменим «оливье» рукколой с креветками, жареную курицу — индейкой, «Советское шампанское» — французским и откажемся от идеи заботливого складирования рваной упаковочной бумаги до лучших времен. А 31 декабря и 1 января окончательно и бесповоротно станут обещанием вечного счастья, чуть ли не единственным оправданием существования остальных 363 дней в году, и ждать мы их будем начиная эдак с августа.

Но внимание, вопрос! Почему бы нам, граждане, не научиться устраивать праздники каждый день, не взять за привычку эксплуатировать вечные ценности в течение года и не перестать верить в то, что «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете»? Но где мы, а где — реальность. Поэтому стоит хотя бы научиться смеяться над самими собой, над такими, какими мы можем увидеть себя в рекламе. Благо материала богато. В стремлении как можно сильнее проассоциировать себя с праздником и выделиться из общей массы рекламисты дают нам редкую возможность поразмыслить, лежа под пледом в непогожий зимний денек. Историки так и не установили, кто же является настоящим: Дед Мороз или M&M’s? Срочно к ответу создателей ролика! И еще. Какие чувства должен испытывать простой российский человек, не успевший купить подарки, питье и закусь, а также определиться с местом празднования, к создателям ролика «Нескафе», в котором вещают: «До Нового года осталось… 10 дней… 9 дней… 8… 7». А также: о чем думала широкая общественность, наблюдая ролик с участием Деда Мороза и Снегурочки, изображающих лежащих в одной кровати и рекламирующих телефонную связь супругов, которые обрыдли друг другу еще до Рождества Христова?

Короче, мне все больше нравится идея новогоднего ролика, которая принадлежит одному жежисту: «В главных ролях: Дарт Вейдер, Джейсон, Фредди Крюгер, Дракула, Самара (девочка из «Звонка»), Ганнибал Лектор, кукла Чаки, Мумия и Оборотень. Причем все добрые и заботливые. Фредди собирает цветы, а букет дарит Джейсону, который тем временем срубил елку. Дракула просыпается в солнечный день на лугу среди белых кроликов и гладит одного из них, а Дарт Вейдер дует на одуванчик. Чаки прыгает на прыгалках с каким-то мальчиком, а когда мальчик падает и повреждает ногу, подбегает Мумия и забинтовывает рану. И уже в доме, пока Ганнибал Лектор помогает на кухне, Самара высовывается из телека и дарит подарок мальчику. Тем временем на крыше дома воет на луну Оборотень». Идея богатая. Остался сущий пустяк — найти спонсоров. Пара усилий — и в качестве потенциальных деньги-на-ролик-дателей мы видим как минимум хозяев цветочных магазинов, производителей спорттоваров, телевизоров, перевязочных и кровельных материалов. Если копнуть глубже, то свитер Фредди можно считать рекламой винтажа, Дракула попутно будет восславлять отбеливающую зубную пасту, Оборотень — противоблошиный шампунь, а девочка Самара — последние модели мобильников. Был бы ролик — товар мы найдем.

Кстати, этот ролик можно и как социальную рекламу пустить («Новый год меняет мир. Невозможное возможно») — за счет соответствующих бюджетов. Главное, не забыть сделать что-то с лугами и одуванчиками — у нас все-таки зимы суровые…

Ну а пока Дракула остается гнусным кровопийцей, по голубым экранам скачут счастливые люди в колпаках, на московских улицах стоят монстроподобные елки невообразимых цветов, а в магазинах после 10 декабря нечем дышать, я отказываюсь участвовать в предрождественской (по западному образцу), предновогодней и снова предрождественской (по исконному русскому образцу) истерии. Всерьез подумываю создать профсоюз моральных уродов, которые из принципа ежегодно отмечают Новый год 3 марта. Соответствующая рекламная кампания будет проходить под лозунгом «Новый год. Не один такой. Вливайтесь!»